Предпосылки иконопочитания в Новом Завете

Отношение Церкви в Ветхозаветному запрету на изображения с особой ясностью выражены преподобным Иоанном Дамаскиным (ок. 675 - ум. до 754), видным византийским богословом. В своих "Трех словах..." он раскрывает смысл Ветхозаветного запрета и на сопоставлении Ветхозаветных и евангельских текстов показывает, что христологический образ не тольконе противоречит этому запрету, а является его завершением, так как исходит из его сущности.

В Новом Завете непосредственое Божие Откровение осущесвляется и в слове, и в образе. Невидимый стал видимым, Неописуемый - описуем. В Евангелиях Тот Самый Бог, Который проглаголал в Ветхом Завете, говорит с учениками, ублажая их и всех тех, кто живет их жизнью и идет по их стопам. Когда Христос говорит ученикам, что глаза их блаженны потому, что видят, уши блаженны потому, что слышат, и Он не имеет в виду Свои чудеса (Ветхозаветные пророки также творили чудеса). Слова эти означают, что ученики уже непосредственно слышат и видят возвещенного пророками воплотившегося Бога.

Отличительной чертой Нового Завета является то, что в нем слово неотделимо от образа. Отцы и Соборы всякий раз подчеркивают это. То, что человек видит, неотделимо от того, что он слышит. Но то, что видели и слышали Давид и Соломон, было лишь пророческими словами, пророческими образами того, что осуществилось в Новом Завете. Теперь, в Новом Завете, человек получает Откровение грядущего Царствия Божьего и в слове, и в образе, воплощенным Сыном Божиим.

Апостолы видели своими телесными глазами то, что в Ветхом Завете было лишь предображено только в символах. "Бестелесный и не имеющий формы Бог некогда не был изображаем никак. Теперь же, когда Бог явился во плоти, я изображаю видимую сторону Бога" (1-е Слово). В этом и состоит коренное различие между Ветхозаветными видениями и Новозаветным образом. Теперь человек телесными очами видит исполнение провидения Иезекииля, Иакова, Исаака, Исайи ... - Бога во плоти. Через посредство иконной живописи мы созерцаем изображение телесного Его вида, Его чудес и страданий. Почитаем и кланяемся телесному образу Его, а, созерцая телесный вид Его, восходим насколько возможно, и к созерцанию Славы Его Божества. То есть, подобно тому как через чувственные слова мы понимаем духовное, так через телесное созерцание приходим к созерцанию духовного.

Это толкование И. Дамаскина не является выражением его личного мнения и не является добавлением к первоначальному учению Церкви. Учение об образе органически входит в состав христологического учения. Он лишь систематизировал и формулировал в VII в. то, что существовало в Церкви изначала.

Осуществление обета, данного Богом человеку, освещает всю тварь, в том числе и людей Ветхого Завета, включая и объединяя их в едином искупленном человечестве. Изображение Ветхозаветных праотцев и пророков и Новозаветных праведников уже не может склонить нас к идолопоклонству, так как от Бога мы получили способность различать, и знаем, что может быть изобразимо, а что нет.

Онтологическая связь христианства с образом послужила основой преданию, согласно которому Церковь изначально несла проповедь миру одновременно и словом, и образом. Поэтому Отцы Седьмого Вселенского Собора говорят, что предание делать живописные изображения существовало еще во времена апостольской проповеди. Эта связь объясняет тот факт, что образ появляется в Церкви изначально, как само собой разумеющееся, несмотря на Ветхозаветный запрет и некоторое противодействие.

В Книге чисел говорится о медном змие, которого сделал Моисей для того, чтобы иудеи поклонялись перед ним. Кто смотрел на него, тот исцелялся от укусов змей. В Евангелии от Иоанна [3:14] сам Господь ссылается на этого змия - "И как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий верующий в Него не погиб, а имел жизнь вечную". Сам Господь упоминает об этом изваянии. Это изваяние как некий прообраз. В своем Толковании на Книгу Чисел бл. Феодорит задается вопросом - почему Господь о угрызения змей повелевает врачевать медным змием? И отвечает: "Сие прообразовало страдание Спасителя, потому что чрез змия пройдя в грех, почему змий и понес на себе проклятие от Бога всяческое. И потому змий есть образ греха и клятвы. А поскольку Владыко Христос пришел в подобии плоти греха, потму что действительно принял на Себя тело, греха же не сотворив, не обреися есть во устех Его", то спасительное страдание прообразуется медным змием, ибо как медный змий был изображением змия, но не имел змеиного яда, так и Единородный Сын имел человеческое тело, не имея греховной скверны. Подобно тому, как от змеиных угрызений получали исцелением, глядя на медного змия, так, уязвленные грехом, верою в страдания Спасителя, оказываются победителями смерти и обретают жизнь вечную.

Кирил Александрийский о том же тексе: "Бог, будучи благ и человеколюбив, повелевает Моисею сделать медного змия. В нем Он предуказует спасение через веру, т.к. лекарство от укушенного состояло в том, чтобы посмотреть прямо на змия, т.е. таким образом, верв в соединении с взглядом на змия доставло смотревшим освобождение от смерти". И далее св. Кирилл пишет - "В этом событии, как в прообразе начертана также вся тайна вочеловечения. Змий указует на мучительный и человекоубийственный грех, который угнетал всех людей на земле". Затем св. Кирилл цитирует Послание к Римлянам: "Поэтому Бог Слова и явился в подобии плоти греха, дабы осудив грех во плоти и , явив Себя виновником вечного спасения для тех, кто устремляет на Него свои взоры посредством либо сильной веры, либо исследования Божественных догматов. И если змий был прибит на высоком столбе, то это, без сомнения, указует на Распятие и Воскресение Христа". Таким образом, Отцы нам показывают, что это изображение было символом Спасения, символом победы Христа над грехом. Конечно, речь здесь идет об аллегорическом образе, змий этот был воздвигнут за много сотен лет до Христа. Но с точки зрения вечнссти, этого времени нет; медный змий есть распятие, в некотором смысле это икона, аллегорическая, потому что Ветхий Завет не мог подняться вышеаллегории, это икона Спасителя. Господь Иисус ничего случайного неговорил, а потому его слова о змие - это намек для нас.
Еще одно место в Новом Завете, где тоже говорится об изображениях, это слова Иисуса о монете - "Иисус сказал: покажите мне монету. Чье это изображение и надпись? Говорят ему: кесарево. Тогда говорит им: итак. отдавайте кесарево кесарю, а Божье Богу". То есть, если мы сделаем изображение ради Бога, то надо его Богу и отдавать.

Далее. В своем Послании к евреям апостол Павел упоминает о скинии, а в Послании к галатам [3:1] он говорит: "О, несмысленные галаты! Кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых перед галазами предначертан был Иисус Христос, как бы распятый?". По мнению Иоанна Златоуста, апостол Павел своими словами хотел указать силу веры, которая может видеть и отдаленное. Он (Павел) не сказал "распят", а предначертан был быть распятым, ясно показывая, что они "очами веры" видели это (распятие) гораздо лучше, чем некоторые из присутствующих в Иерусалиме и смотревших на совершавшеся перед ними. То есть Иоанн считает, что Галаты, община верующих, видели в буквальном смысле слова, именно само распятие: гвозди, оплевание, поругание, прободение, поношение, как бы всю картину. Вера, конечно, у Галатов была, но такое единое восприятие группой лиц одного и того же образа все-таки трудно представить. Наверное, были верующие галты, которые могли это представить, пишет Иоанн. Но можно также предположить, что Нерукотворенный Спас должен был пройти через Галатию (область в Малой Азии, неподалеку от Эдессы) на своем пути к царю Авгарю. В контексте Ветхозаветных и Новозаветных текствов можно предположить, укрепляя тем наше православное предание, что у Галатов действительо был предначертан образ, который они именно видели своими очами.

Статью подготовил: Сафронов А. Ю.